Любое преступление вряд ли у кого-то может вызвать восторг — это понятно. Но есть одна категория, которая вызывает отвращение, — преступления на сексуальной почве, особенно в отношении детей. Когда насилие совершается в отношении взрослого, то тут порой можно встретить и провоцирующий фактор. Скажем, девушка слишком вольна в общении с мужчиной, и тот, как говорится, не смог устоять — соблазн слишком велик. А какой провоцирующий фактор может быть, если изнасиловали восьмилетнего ребенка?

Перед следователем межрайонного следственного отдела сидит сорокалетний мужчина Сергей Клюев. (Все фамилии в очерке изменены по этическим соображениям.) Он дает первые показания и, судя по всему, ничем не напуган, держится уверенно.

Следователь:

 — Заходили ли вы с девочкой в лес?

 Задержанный:

 — Не помню этого.

 Следователь:

 — Били ли вы девочку?

Задержанный:

— Не помню.

И так на все вопросы: то «не помню», то «не знаю», то «затрудняюсь ответить». Не иначе, у задержанного серьезное заболевание — глубокий затяжной склероз. Недуг настолько запущен, что Сергей даже забыл, что освободился из мест не столь отдаленных совсем недавно (в апреле 2009 года, а описываемые события произошли в июле того же года). Также запамятовал и статью, по которой отбывал наказание и за хорошее поведение был отпущен досрочно на год раньше. Видимо, болезнь приобрела необратимый характер: в памяти — сплошные провалы.

Клюев отбывал наказание по статье 131 УК РФ (изнасилование). Два года назад он надругался над тринадцатилетней школьницей. Свою вину тогда признал частично.

— Я не думал и не знал, что эта кобылица — несовершеннолетняя! Ишь как вымахала, сама даже словом не обмолвилась о том, что школьница, — оправдывался он в суде. — Связь была по обоюдному согласию.

Но вернемся к событиям этого года.

Конец учебного года. Три летних месяца — время безудержной свободы и радости для детей и весьма серьезных забот для взрослых. «Куда отправить дитя?» и «Сколько это будет стоить?» — два главных родительских вопроса в преддверии летнего сезона. Родители хотят, чтобы их драгоценные чада и поправились, и загорели, и набрались хороших впечатлений. Однако как это все совместить?

У Натальи и Максима Лариных стоял вопрос не менее остро. У них подрастала дочь-второклассница. С ребенком всегда занималась мать Максима. Наталья вышла на работу, когда дочке исполнился годик. Она была уверена, что со свекровью Марина всегда будет в полном порядке. Бабушка, бывший педагог по образованию, души не чаяла во внучке. В первый класс ребенок также пошел с бабушкой. Она забирала девочку из школы, готовила с ней уроки. Вместе они вышивали, лепили, шили кукол. Бабушка стала для девочки лучшей подружкой.

Но в этом году мать Максима серьезно заболела, и зимой ее не стало. Марину отправили в продленку. Наталья очень переживала, что ребенок предоставлен самому себе, но поделать ничего не могла. Бросить работу — не выход, а переходить на полставки не имело смысла: она бы получала сущие гроши. Нанимать няню — тоже не по карману. Так и жили. Помните у Райкина: «…кто свистнет, кто шлепнет, кто стукнет, кто брякнет — а вместе получается воспитание». Благо девочка росла послушной и рано стала самостоятельной. Разогреть еду, помыть посуду и сделать уроки, а иногда и приготовить ужин — стало ее ежедневным правилом. Наталья не могла нарадоваться, что с дочкой нет никаких проблем, при встрече с подругами говорила: «С такой помощницей сразу можно еще двоих рожать». Но оставим маму с ее восторгами.

Что же Марина? Девочка очень была привязана к бабушке — самому близкому человеку — и теперь тосковала по ней. Подружками она не обзавелась, потому что ни с одной из одноклассниц не могла вести себя так свободно и комфортно, как с бабушкой. Марина замкнулась в себе, стала хуже учиться. Единственным другом для нее стал телевизор, родители разрешали смотреть дочке передачи в неограниченном количестве. Телевизор служил своеобразной платой за хорошее поведение.

Весь июнь Марина просидела дома, даже на улицу редко выходила. Наталья хотела устроить девочку в пришкольный лагерь, но та категорически отказалась от него.

На семейном совете Ларины решили отправить Маришу в станицу Усть-Лабинского района, к родителям Натальи. Было одно но в этом вопросе, которым Максим постоянно попрекал жену: родители у Натальи выпивали. Нет, алкоголизмом не страдали, просто любили вечерком расслабиться за бутылкой беленькой. Но кто же не любит, скажете вы. С кем, как говорится, не бывает. Да и пьянство в быту довольно-таки распространено. Супруги Сергеевы — Никита Семенович и Виктория Валентиновна — жили вроде бы и не так уж плохо. Если судить по материальному положению. О том же свидетельствует и то, что семья имела сад, огород, свой домик, супруги работали и выращивали ягоды, овощи, фрукты.

Могло насторожить лишь одно: супруги привыкли жить без детей. Наталья рано покинула родные пенаты и родителей различными просьбами о помощи не обременяла, поэтому-то они никогда не меняли своего уклада жизни, даже когда приезжала внучка. В прошлом году Марина сильно заболела в станице. Ребенок горел от температуры, а Виктория Валентиновна поила девочку горячим вином, чтобы «хворь ушла вместе с потом».

В этом году Марине подарили сотовый телефон, чтобы контролировать и ребенка, и пожилых супругов.

Отправила Наталья дочку в уверенности, что будет все в порядке.

Жизнь Марины у бабушки с дедушкой практически не изменилась — она все так же была предоставлена сама себе. Правда, познакомилась с ребятней — сельские дети попроще в общении. Изредка бегала с ними на речку. Но чаще играла одна в построенном из коробок домике.

Но вот в середине июля произошло событие, избежать которого вполне было по силам людям.

Супруги Сергеевы и другие родственники, проживавшие в станице, решили сходить на кладбище, чтобы помянуть по русскому обычаю усопшую недавно родную душу. Маришу взяли с собой.

Кладбище для русского человека всегда святое и особенно почитаемое место, где напиваться до потери сознания никогда не было принято. Сейчас же...

На кладбище все выпили. Да так выпили, что некоторые, разморенные спиртным и горячим солнцем, уснули тут же у могилок. Виктория Валентиновна была пьяна и не могла подняться на ноги. Ее стали поднимать, но бабушка отличалась грузной комплекцией, поэтому ее смогли только оттащить в тенек под дерево.

В толпе родственников и станичников, пришедших помянуть усопшего, помимо Марины был еще ребенок — девятилетний мальчишка. Сначала детвора бегала меж крестов, потом мальчик предложил сбегать на речку искупаться. Отпрашиваться было не у кого — бабушка дремала, дедушка был так увлечен спором с родственником, что на просьбу внучки только махнул рукой.

Однако уход детей все же заметил один из сельчан. Здесь мы вновь возвращаемся к Сергею Клюеву. Он тоже пришел на кладбище со всей толпой и видел, что дети ушли к речке. Бросив на ходу родственникам, которые еще держались на ногах: «Я за ними присмотрю», — быстро удалился в лесополосу у кладбища.

Прервем на время повествование для того, чтобы сказать вот о чем.

Можно ли было родителям Марины так полагаться на родственников-сельчан, чтобы на их попечение оставлять несовершеннолетнего ребенка? Ведомо ли было им, что там процветает пьянство и, значит, атмосфера для девочки далека от идеальной, да и контакт с дедушкой и бабушкой, находившимися почти всегда под воздействием винных паров, вряд ли приемлем? Знали, хорошо знали! Но понадеялись на русский авось.

А разве станичникам было неизвестно, за что сидел Клюев? Так нет, все знали. Я ничуть не за то, чтобы кидаться от человека как от чумного лишь из-за его прежних судимостей. Однако осторожность и элементарная бдительность никогда не помешают. Не стоит забывать, с кем ты имеешь дело, а коли забудешься... Не исключены и серьезные неприятности. Случаи, когда богатое и разностороннее уголовное прошлое духовно обогатило или облагородило человека, очень редки. Хотя, наверное, всякое правило имеет и исключение. Однако не в нашем случае.

Клюев проследил за детьми и притаился в камышах. Ребятня резвилась в речке долго. Клюев вышел из своего укрытия и прикрикнул на них:

— Все уже домой ушли, а вы здесь полощетесь. Мне велели вас забрать.

Дети в спешке стали натягивать на себя вещи, однако дядя Сережа их остановил:

— Некогда одеваться, пойдем через лес, там обсохнете.

Когда они отошли от речки метров на пятьдесят, произошло то, чего Клюев не вспомнил на допросе у следователя.

Он схватил Марину и пошел в чащу, мальчугану велел следовать за ним. Девочка вырывалась, кричала, но Клюев стал ее бить и душить. Мальчик пытался защитить подругу, однако дядя Клюев его сильно ударил. Потом в протоколе следователь запишет: «Клюев совершил в отношении девочки насильственные действия сексуального характера, а затем предпринял попытку совершить преступление в отношении мальчика. Однако ребенок смог вырваться и скрыться от злоумышленника».

Мальчишка прибежал в станицу и рассказал взрослым. Слава Богу, у них хватило ума пойти на поиски Марины! А то завершение истории могло быть трагичнее. Девочку нашли недалеко от речки. Как передать состояние ребенка, которого обманули, предали, надругались! Невозможно…

Об ужасном происшествии быстро сообщили родителям Марины. Тут они, надо сказать, приехали быстро. Выяснив подробности, Наталья написала заявление в милицию.

Состоялся суд, который признал Клюева виновным в преступлении и назначил наказание: одиннадцать с половиной лет колонии строгого режима с выплатой моральной компенсации и девочке и мальчику в размере 60 тысяч рублей.

Итак, можно сказать, справедливость восторжествовала, зло наказано.

Да, с точки зрения права это так. Но вот в нравственном отношении есть еще о чем сказать. Возвратимся к родителям Марины. Потому что именно они в первую очередь ответственны за судьбу их девочки, а не бабушка с дедушкой. Эти, последние, как кажется, вообще не представляют себе, что такое отвечать за внучку, переданную под временное покровительство. Понимаем, как больно матери от того, что случилось с ее дочерью. Однако всего этого бы не произошло, если бы родители не проявили легкомыслия и безрассудства. Отдых внучки у бабушки — дело, конечно, привычное. Но не в вашем случае.

Однако больше всего волнует судьба ребятишек. Насколько известно, реабилитация даже изнасилованной женщины проходит исключительно мучительно и зачастую душевные раны не заживают до конца жизни. А каково ребенку? Хватит ли сил у девочки забыть всю грязь, с которой она столкнулась уже в свои восемь лет?

Сквозь призму подобных преступлений особенно явственно видно звериное нутро человека, его низость и гнусность. Причем низость и гнусность становятся возможными не столько потому, что среди нас бродят стаями некие сексуальные маньяки, а в большей мере потому, что мы с вами или равнодушны, или беспечны, или трусливы до невозможности.

Даже после внесения поправок в Уголовный кодекс, касающихся педофилов, преступлений против половой неприкосновенности детей все-таки остается достаточно много. Потому и не стоит молчать о том, о чем следует кричать, кричать во весь голос.
Раздел : Право, Дата публикации : 2009-12-03 , Автор статьи : Инна МОЧАЛОВА