На митинг в честь шестьдесят шестой годовщины освобождения Белореченска от немецко-фашистских захватчиков Саркис Татульян прибыл на ЗИС-5, почти точной копии того самого «зиска», баранку которого более полувека назад он крутил во время службы в рядах Советской Армии. Автомобиль, доведенный Татульяном до кондиции, скоро займет свое место на мемориале славы хутора Ивановского, одного из хуторов Белореченского района, чудом не попавших в разряд так называемых малоперспективных населенных пунктов.

На этом, собственно, можно было бы и остановиться, если бы не одно весьма любопытное обстоятельство: ЗИС-5 у Татульяна появился благодаря Владимиру Путину. К тому же все, что делает Татульян, вступивший в год своего семидесятипятилетия (а на вид больше шестидесяти не дашь!), как мне кажется, — пример подвижничества, направленного на сохранение памяти о земляках, ушедших в вечность. Но все по порядку. Благо накануне проговорили мы с Саркисом Сааковичем почти до третьих петухов…

…Глава многодетной семьи (шесть сыновей и две дочки) Саак Татульян не сразу решился на переезд из села Шиловка Адлерского района в самую глубь только что образованного Краснодарского края. Шел 37-й год. Потревоженным вороньем еще кружили над кубанскими станицами слухи о том, до чего во время голода доходило в некоторых «особо неблагоприятных районах»… Вот для того, чтобы прокормить свое многочисленное семейство, и перебрался Татульян в хутор Ивановский, расположенный неподалеку от станицы, взявшей название от своенравной горной реки.

Только перебрался — послал его колхоз на курсы садоводов в Анапу. Вернувшись, считай, дипломированным специалистом, приступил Саак Месропович к закладке по-над Белой на площади около пяти гектаров колхозной земли сада. К сорок первому вовсю расцветали в нем яблони и груши. И вдруг — война! Ушел на фронт сорокапятилетний хуторской садоустроитель и как в воду канул. Сколько их таких сгинуло в самые первые месяцы войны! А там и сад пришел в упадок — до него ли?!

— Остался без охраны. Обглодали козы, вытоптал скот покрупнее, — с притупившейся за десятилетия болью говорит Саркис Саакович. Помолчав, добавляет: — Но что интересно, на этом месте вымахали дички, на которые отец когда-то прививал культурные сорта!

…Будто сама природа не захотела, чтобы навсегда стерлась с лица земли память о том, кто, орошая эту землю потом, мечтал, что будут в цветущем над рекой саду звенеть голоса его детей, внуков и правнуков, так же как мечтали об этом многие из пропавших вместе с ним без вести где-то в степях под Ростовом в первые, самые трудные месяцы войны…

Старшие братья Саркиса Минас и Ашот перед войной поступили в педучилища: один — в Ростове, другой — в Майкопе. В 39-м оба были призваны в Красную Армию, оба стали артиллеристами — в артиллерии без грамоты никуда! Оба, так же как и отец, пропали без вести.

Шестеро, мал-мала меньше, остались на руках Лусик Петросовны. Горя довелось хлебнуть через край. Но надо было жить.

— Не дала нам мама погибнуть, — Татульян на минутку умолкает, будто переносится в те роковые сороковые. — Корчевали за хутором кустарник. Сажали картошку, лук, кукурузу. Жигуку, лебеду собирали. Тем от голода и спаслись, выжили.

Трудными были и послевоенные годы.

И ведь не только взрослые жилы из себя тянули, восстанавливая порушенное войной, искренне веря, что не напрасны были все перенесенные страдания, что вот еще немного, еще чуть-чуть — и придет она, хорошая жизнь! Колхозная ребятня училась и работала, пожалуй, наравне со старшими.

Чуть ли не вершиной полета изобретательской мысли представлялся в ту пору агрегат «коса плюс грабли», коим жители Ивановского убирали пшеницу на участках, закрепленных за каждой хуторской семьей. Ну, зачем коса, человеку, далекому от нелегкого крестьянского труда, разъяснять не надо. А вот грабли для того, чтобы скашиваемый хлеб на стерню ложился колосок к колоску. Со стороны смотреть — красота, да и только! Но дней десять на площади в три гектара — такая, вспоминает Саркис Саакович, закреплялась за Татульянами, — помашешь таким агрегатом, на всю оставшуюся жизнь прочувствуешь цену хлебу.

Основная тягловая сила — цоб-цобе! — волы. Впрочем, нередко и буренки в этой ипостаси выступали. Довелось в свое время и Саркису, что называется, быкам хвосты покрутить. Ну а потом — повышение по службе: самого председателя Голоту паренек на бедарке возил.

В декабре 52-го призывника Татульяна направляют в Майкоп на курсы водителей. Только права получил — родной колхоз две полуторки приобрел. На одну из них бывший солдат-фронтовик сел, вторую доверили Саркису. С мая по октябрь 53-го колесил он на ней по дорогам района и за его пределами. До сих пор в памяти ночной ток и женщины, вручную (!) приводящие в движение веялки…

В один из октябрьских деньков — повестка из военкомата, несколько часов на сборы, и — завертелось!

Не успел пройти в Ставрополе в кавалерийском полку курс молодого бойца — эшелон, и вот она, Германия! Та самая, что отняла у Саркиса отца и двоих старших братьев. Впрочем, и Германия совсем уже не та, и армия — не место для долгих философских размышлений. Подошедший к строю офицер отсчитал десятка полтора новоприбывших (по ту сторону невидимой линии оказался впоследствии ставший артиллеристом друг детства Завен Чакрян), скомандовал: «За мной шагом марш!». Так Саркис Татульян оказался в автороте одного из подразделений дивизии, входящей в состав танковой армии под командованием будущего Главного маршала бронетанковых войск Бабаджаняна. Вскоре и за баранку ЗИС-5 сел. С этими же «зисками», снятыми с вооружения, Татульяна сотоварищи, когда пришел срок, через пол-Европы, полстраны перебросили на Алтай, где шла уборка урожая, которым в ту пору славились целинные земли.

А потом, уже после «дембеля», — вновь родной Белореченский район, работа на строительстве Гиагинского сахарного завода. В 59-м — самоходом на освоение целинных и залежных земель в Средней Азии (Сырдарьинская область Узбекистана). Но уже в 1964-м по зову матери вернулся в Белореченск, где затем 40 лет до самой пенсии (на десять лет больше положенного) проработал в тогдашней автоколонне № 1486, нынешнем районном пассажирском автотранспортном предприятии. Здесь прошел путь от водителя до начальника пассажирской автоколонны. Перед уходом же на заслуженный отдых С.С. Татульян 20 лет занимался вопросами безопасности движения. Показательно, что за этот период не произошло ни одного ДТП по вине водителей предприятия.

В 1971 году Саркис Саакович, говоря языком официальных документов, становится инициатором создания на одном из курганов в окрестностях хутора Ивановского памятника землякам, не вернувшимся с полей сражений Великой Отечественной.

…Наверное, только те, чьи муж или сын, отец или брат пропали без вести, знают, что такое ждать. Ждать так, как ждали они сами.

Сразу после Победы не в одной кубанской семье чутко ловили каждый стук в дверь или ставню. Звякнет щеколда, вздрагивали: не он ли, пусть покалеченный, пусть без рук, без ног, лишь бы вернулся! И ведь было — возвращались!

В редкие после каторжной дневной работы часы отдыха собирались вместе хуторянки. Недоцелованные, недолюбленные, но уже вдовы, как-то слишком быстро стареющие и еще не до конца осознавшие, что ничего уже не изменится. Матери-старухи, отдавшие во имя Победы самое дорогое — свою кровиночку, выношенную под сердцем. И вспоминали. Вспоминали как о живых о тех, кому, видать, на роду было написано не вернуться с проклятой войны. Шли годы, а они — помнили… Помнили и… ждали. И даже, поперхнувшись от пригубленной в память о павших стопки разведенного денатурата за редким и скудным в те годы праздничным застольем, верили в чудо возвращения своего. Смахивали задубевшей от непосильной работы ладонью непрошеные слезы и продолжали верить: раз не пришла похоронка — вернется!..

— Пятьдесят восемь человек с куста из пяти хуторов не вернулось. Да и самих хуторов, кроме Ивановского, на карте района уже не найти. Попали они — Петровский, Прохоровский, Сергеевка, Красный Шахан — в начале шестидесятых в разряд малоперспективных. Кстати, — спохватывается Саркис Саакович, — начиналось все с закрытия школ. Намотали бы это себе на ус некоторые горе-реформаторы!

…Предложение Татульяна ивановцы приняли на ура. Это действительно была «инициатива снизу». Так что руководству всех уровней оставалось только поддержать ее. Заметим, что и в помощи отказа не было.

После сбора средств (списки тех, кто в разное время вносил свою лепту в сооружение этого по-настоящему народного памятника, Саркис Татульян бережно хранит без малого уже сорок лет) в Майкопе в мастерской ритуальных услуг присмотрели мраморную глыбу, с которой, собственно, и начался поистине народный мемориал в хуторе Ивановском Белореченского района. Установить памятник решили на одном из курганов в окрестностях хутора. Когда-то, поговаривают, была на этом месте казачья сторожевая сигнальная вышка. А уже в наше время, после того как ласковое весеннее солнышко обсушит и обогреет горушку, собирались здесь хуторские на маевки…

— Не стали мы делить павших в боях и пропавших без вести на своих, ивановских, и на тех, кто ушел на фронт из хуторов, от которых остались одни воспоминания. Правда, фотографии отыскать смогли только тридцати одного человека, но уж имена и фамилии!..

…В начале семидесятых, как известно, имена абы кого на мраморных и гранитных плитах не высекали. Наверное, и правильно. За эту честь миллионы и миллионы наших соотечественников заплатили своей жизнью. Не один день Татульян и его добровольные помощники рылись в архивных документах, не раз и не два сверяя и перепроверяя данные. В конце концов добро изо всех инстанций было получено, и 9 мая 1972 года состоялось торжественное открытие памятника. Разумеется, гостей было — по хуторским меркам — море. Среди них немало и бывших жителей исчезнувших с карты района хуторов…

— В свое время, — продолжает Татульян, тщательно подбирая слова, — все это воспринималось как-то по-особому душевно. А потом стало уже чем-то заурядным, примелькавшимся, что ли. Нет, для ивановцев это место священно. Но вот обрушившиеся на страну перемены как-то отодвинули на второй план заботы о дальнейшем обустройстве мемориала. Людей вроде бы и можно понять — большинству все больше о хлебе насущном думать приходилось. Но память — штука капризная: забудешь, потом можешь и не вспомнить! А посмотрите, что о Великой Отечественной в некоторых учебниках по истории пишут!

В августе 2002-го Владимир Путин подписывает Указ о подготовке и проведении празднования 60-й годовщины Победы. И вновь закипела работа на хуторском мемориале.

Воздвигли арку «Мемориал славы на хут. Ивановский» (из песни слов не выкинешь! Так и написали), соорудили лестницу в сто тридцать пять ступеней, ведущую от подножия кургана к памятнику — о многом передумаешь, пока их все пересчитаешь! — облицевали бетонный постамент, на который была водружена мраморная глыба, приобретенная на собранные когда-то по рублю, по копеечке средства.

— Как и тридцать лет назад, уже в начале третьего тысячелетия к обустройству мемориала подключились многие. И простые хуторяне, и администрация Южненского сельского поселения, и предприниматели района. Особая статья — глава района Иван Иванович Имгрунт. Нет, речь не о пресловутом административном ресурсе. Он человек что надо!

Ну, казалось бы, пора Татульяну и угомониться. Нет, решил Саркис Саакович обратиться за помощью к самому Президенту России!

— Поделился я с Владимиром Владимировичем нашими планами и попросил помочь в приобретении… трудяги военных лет автомобиля ЗИС-5. Откровенно говоря, надежда на помощь была, но не слишком большая: у президента забот — по горло, а тут мы со своими прожектами…

Читал ли Владимир Владимирович наше письмо лично или в его администрации люди отзывчивые сидят, но не затерялось оно. И я ответ получил, и в край пришло из Москвы ходатайство об оказании нам помощи в приобретении автомобиля. Низкий поклон и администрации, и Законодательному собранию Краснодарского края, выделившим средства на приобретение автомобиля.

И уже под конец нашего неспешного разговора я вдруг услышал:

— А я ведь снова Президенту России написал, теперь Дмитрию Анатольевичу Медведеву!

— ???

— Прошу пушку для нашего мемориала. Потому как с одним «зиском» на постаменте он какой-то незавершенный…

…Вот такой он, Саркис Татульян, устроитель мемориала славы в хуторе Ивановском, по зову сердца вставший на вахту памяти о тех, кто уже не придет никогда.

А может, так и надо?

Ведь если воздвигаются подобные, трогательные по своей простоте памятники, значит, это кому-то надо. Впрочем, не кому-то, а нам всем, нашим потомкам, которые через много лет, поднимаясь по уходящей в синеву майского неба лестнице в сто тридцать пять ступеней, может быть, впервые поймут, что есть на свете то, что не подлежит забвению.

Эдуард БИЛЯЛОВ.

Белореченский район.

P.S. Материал был уже готов к передаче в редакцию, как мне позвонил Саркис Саакович и прерывающимся от волнения голосом сообщил: «Пришел ответ из Администрации Президента России! Вот что пишут: «…Ваше обращение направлено по компетенции в Министерство обороны Российской Федерации с просьбой проинформировать о результатах Вас и Администрацию Президента Российской Федерации».
Раздел : Общество, Дата публикации : 2009-02-27 , Автор статьи :