АКТУАЛЬНО! Парламент Бельгии одобрил закон о детской эвтаназии. Теперь слово за королем. Если он поставит подпись под документом, несовершеннолетние граждане страны будут иметь право на добровольный уход из жизни. Речь идет о безнадежно больных детях, для которых жизнь — одна сплошная боль!

Согласно законопроекту неизлечимо больные несовершеннолетние пациенты могут попросить об эвтаназии в случае, если их боль невыносима и нет способов ее облегчения, а их болезнь, по прогнозам врачей, приведет в ближайшее время к летальному исходу. Это может быть одобрено лечащим врачом с письменного согласия родителей.

Эвтаназия для взрослых разрешена в Бельгии с 2002 года. Первые два года количество людей, решившихся на смерть, зашкаливало, в 2012 году их было 1400 человек, а в прошлом году — около тысячи, в основном онкологические больные. Теперь очередь дошла до детей…

И, скорее всего, король подпишет этот закон, прогнозируют специалисты, несмотря на протесты. А протестуют против этого педиатры и священники. Первые — потому что считают: дети не могут правильно оценить свое состояние. А католики убеждены: самостоятельный уход из жизни — это величайший грех. К королю обратилась четырехлетняя малышка, которая страдала тяжелейшим пороком сердца, ее жизнь была сплошным страданием, но произошло чудо — врачи сумели ей помочь! Ведь медицина не стоит на месте, раньше и о пересадке органов думали как о чем-то фантастическом. Родители малышки уверены, что многие поспешат избавить своего ребенка от мучений, не дав ему шанса.

В настоящее время эвтаназия легализована в четырех странах Европы: Нидерландах, Люксембурге, Бельгии и Швейцарии, в некоторых штатах Америки.

В споре на эту тему — быть или не быть эвтаназии — схлестываются всегда две позиции: религиозная и атеистическая.

Позиция первых понятна: только Бог решает забрать жизнь или оставить, эвтаназия есть самоубийство — величайший грех на Земле. Дальше они не хотят приводить какие-либо аргументы.

Со вторыми — труднее. К этой группе относятся чаще неизлечимо больные, испытывающие страшные страдания, и близкие, видящие их мучения и ничем не могущие им помочь. Их мнение: никто не смеет лишать человека выбора — жизнь или смерть. Эвтаназия для них — акт милосердия, избавление от страданий. Они не отвергают, что жизнь — это высшее благо. Но благо ли, когда она превращается в сплошную боль без надежды на облегчение?

Есть еще и третьи. Те, которые, может быть, и согласились бы с избавлением людей от мучений, но так, чтобы под эвтаназией не завуалировали убийство. То есть покатиться по наклонной плоскости и усыплять кого надо и кого не надо.

Есть еще четвертые, которые уверены: согласно закону реинкарнации боль никуда не денется. Оборванная в этой жизни уколом сострадательного врача, она вернется и будет терзать новое тело. И неизвестно, что лучше: дотерпеть ее уже в этом, больном, разрушающемся теле или получить в новом, молодом? То есть это люди, которые верят: боль дана для очищения и для лучшей жизни в следующем теле.

Сейчас в странах, где узаконена эвтаназия, тоже наблюдаются перекосы. Например, в Голландии оправдали врача, который дал смертельное лекарство своей матери, находившейся не в терминальной стадии; позже врач помог уйти из жизни психически больному человеку, потом — просто старику, который устал от жизни. Очень часто проводили эвтаназию старикам, страдающим маразмом в ранней стадии. Люди принимали решение уйти из жизни, пока у них еще есть капля здравого ума. Скандальной стала история, когда удовлетворили просьбу об эвтаназии братьев-близнецов. Они с рождения были немыми, а позже ослепли. То есть вполне себе еще бы могли прожить до самой последней черты, другими словами — не находились в термальной стадии. В этих странах эвтаназию часто просят не из-за физической боли, а из-за депрессии и старости. Но и Голландия и Бельгия — страны где особые семейные отношения там считаются абсолютной нормой, когда старики живут вдалеке от детей, внуков, абсолютно одиноки.

В России эвтаназия находится под запретом. Статья 45 Федерального закона об охране здоровья гласит: «Медицинским работникам запрещается осуществление эвтаназии, то есть ускорение смерти пациента по его просьбе какими-то действиями (бездействием) или средствами, в том числе прекращение искусственных мероприятий по поддержанию жизни пациента». Другими словами, врачи обязаны помогать пациенту жить до конца.

Но вместе с тем у нас не развита паллиативная помощь. (Паллиативная помощь — от фр. palliatif, от лат. pallium — покрывало, плащ). Философия паллиативной помощи: сглаживание, смягчение проявлений неизлечимой болезни и/или укрытие плащом — создание покрова для защиты тех, кто остался «в холоде и без защиты». У нас в России очень мало хосписов, где неизлечимые больные находят свое последнее пристанище.

В европейских странах существует метод паллиативной медицины, который близок к эвтаназии, — терминальная седация: если никакими способами страдания пациента не снимаются, ему вводят седативные препараты, чтобы он этих страданий не чувствовал. Но при этом человек будет находиться в бессознательном состоянии, чаще всего до самой смерти. И с точки зрения некоторых это может восприниматься как «социальное убийство». Но в большинстве стран терминальная седация считается элементом хорошей паллиативной помощи, этически допустимой, и ее не смешивают с эвтаназией.

У нас не развита паллиативная помощь, хотя по онкологическим заболеваниям мы впереди планеты всей. И некоторые специалисты уже стучат во все двери: «Россия полна болью, надо что-то принимать на законодательном уровне!». У нас даже порядка нет в выписке тяжелобольным сильнодействующих лекарств, снимающих боль. Вспомните недавнюю историю российского контр-адмирала. Человек покончил с собой, потому что не хватило одной подписи на рецепте сильнодействующего препарата. Мало кто задумывался, почему Россия по числу самоубийств пожилых людей на первых местах. Быть стариком в России страшно! Мизерная пенсия, которой хватает на обязательные платежи и лекарства, а на поесть — ноль. Да еще не дай бог заболеть страшной болезнью — остаешься один на один с невыносимой болью и депрессией.

Известный врач-психиатр Татьяна Клименко убеждена, что пока наше общество не обладает такой высокой долей дисциплинированности и социальной ответственности, чтобы не возникло соблазна злоупотребить «разрешением на смерть». Рассуждать сейчас об эвтаназии — все равно что «предлагать застрелить тонущего человека». Да, его всегда можно успеть застрелить.

Но давайте попробуем помочь ему выбраться. Предоставим лекарства, сиделок, социальный надзор, соблюдение всех прав и осмотр специалистов…

И вот когда все средства будут исчерпаны, можно говорить о праве на смерть.

Можно сколько угодно спорить, сколько угодно осуждать страны Европы. Ясно: если вопрос об эвтаназии в России не стоит, нужно научиться хотя бы снимать страдания. Это — наше твердое мнение, принципиальная позиция!

Но у нас даже этого, увы, нет.

А как думаете вы?
Раздел : Общество, Дата публикации : 2014-02-19 , Автор статьи : Инна МОЧАЛОВА