Накануне новогодних праздников мы подводим итоги прошедшего года, да и, в принципе, смотрим на свою жизнь за плечами. И не только на свою. Есть над чем подумать и на этот раз. И повод дают не только новостные ленты: 30 декабря исполнилось ровно сто лет со дня образования СССР. Это уже история, но еще очень близкая, а главное — живая: большинство жителей нашей страны родом из Союза.

Так вот близ этой даты мы встретились с человеком, который восстанавливает историю Кубани того периода. Алексей Ларкин пишет книгу «Родом из СССР» — на основе уникальных документов краевого Госархива и Центра документации новейшей истории Краснодарского края.

Это уже не первая его историческая работа — так получается, что все книги издаются к определенным круглым датам. К столетию ВЛКСМ — «Комсомольское поручение», к столетию комсомола Кубани — «По зову сердца», к 210-летию подвига полковника Тиховского — «Ольгинский кордон». Охвачены разные периоды и разные стороны жизни нашего региона, все очень связано. И на обложке книги «Родом из СССР» на фоне герба — дореволюционные фотографии: корни рожденных в Союзе уходят далеко в прошлое.

Прошедшее время никуда не уходит, его просто надо уметь вовремя отпускать. И разговор у нас получился не только о новой книге, но и в целом об истории Кубани, о судьбе и ее знаках и законах, о жизни, а также о будущем, в которое надо ВСЕГДА идти, что бы ни случалось.

Что привело к увлечению историей? Кажется, что сама судьба. В армии служил начальником секретной части — там научился работе с документами. За полгода до увольнения военную часть расформировали — но умение серьезно работать с бумагами укрепилось навсегда.

Вернулся домой в Красноармейский район. Ставки агронома не было — брался за любую работу и заочно продолжал обучение в вузе. Даже замещал диспетчера и секретаря, которые уходили в декрет (раньше декретный отпуск длился два месяца). Потом освободилось место агронома, но проработал всего год: умение быстро переключаться на разные рабочие моменты, решать оргвопросы было замечено и отмечено — пригласили в райком комсомола. Затем первичка и там же, в Новомышастовской, — председатель исполкома сельского Совета. Завоевали первое место в крае в соревновании среди сельсоветов.

Райком партии. Напрямую застал весь вал работ по «миллиону тонн кубанского риса»: знания агронома пригодились не то что на сто — на все двести процентов, и капитально было отточено умение писать, подготовлены тексты для десятков выступлений. Ну а потом — снова вернулся к земле. Четыре года руководил рисосовхозом «Полтавский», но новая команда райкома предложила: «Леша, иди на Ленина». 17 лет был председателем этого большого колхоза в Ивановской.

Однако работа с документами, организационная хватка, любовь к земле, профессиональные знания, ответственность — это уже много, но все же недостаточно для того, чтобы родилось серьезное увлечение историей с поиском документов в архивах, разработкой алгоритма их изучения, подготовкой и изданием книг. Заняться прошлым Кубани посоветовал в 2011 году Николай Иванович Горовой: «Ты хорошо пишешь, попробуй историю нашу найти». С того года и началась творческая эпопея.

— Когда работал в архиве, буквально на второй день нашел фамилию своего прапрадеда, Лягайло Федора Михайловича, 1756 года рождения. И что-то екнуло в сердце, — рассказывает Алексей Владимирович. — С 1780 года сохранились исповедальные списки — исповедь, рождение, венчание, отпевание — священники все записывали. Толстенная книга в 600 страниц. Два раза перелистнул — и читаю: Русый Семен, пятого поколения мой прадед по линии бабушки, венчался с Дарьей, дочерью казака Переяславского куреня Ивана Ташлицкого при свидетелях — казаках куреня Брюховецкого Сылы Смолы и Семена Турукало и Васюринского Дениса Квитки. Венчание проводил священник Брюховецкой церкви Григорий Диброва, 1810 год. Поделился с сотрудниками архива: вот, случайно совсем нашел своих. А мне говорят: не первый это такой случай. Прошлое само в руки приходит. И как после этого можно было не увлечься? Просмотрел все районные газеты. И где только можно было, заказал ксерокопии. Сейчас у меня есть «Сталинец» Ивановского района за 1936—1937 годы, «Колхозный путь» Славянского района, черноерковская «районка» этих же годов. Собрал газеты всех районов за 1941—1942 годы — фотоснимков, архивных документов около 200 тысяч. А что касается семьи, по линии деда нашел данные до 1756 года, по линии бабушки — до 1760 года, седьмое поколение. Внучка просит написать книгу и о нашем роде. Она будет называться «О сокровенном».

Так и начался новый этап в жизни: история станиц, Славянского и Красноармейского районов, история семьи, Кубани, конечно же — казачества, непростая история советской эпохи. И начинается новая книга не с 30 декабря 1922 года, а с событий 1914-го. Обычаи, быт казачий, любовь к церкви — это важно для понимания тяжелейших настроений после известия о свержении царя. Название первой главы — «Последняя империя». Вторая глава — Гражданская война, Ледяной поход Корнилова — под названием «Ваше слово, товарищ Маузер». Третья — «Окаянные дни» — о бандитском времени, как Рябоконь орудовал в станице Гривенской. Четвертая глава — «Из огня в полымя», пятая — «На заре образования СССР». Шестая — «Новая экономическая политика» — про этапы нэпа, 1925 год. Поскольку к 1930 году наш край должен был полностью перейти на украинскую мову, обучение в школах должно было идти на украинском, документооборот тоже, поэтому седьмая глава называется «Украинизация Кубанского округа». Спасла от этого коллективизация (глава восьмая — «Большой скачок»). Шла очень тяжело. На фоне обострившейся борьбы украинизация просто пошла под нож, не до нее стало.

Основная специализация района — рисосеяние, и этому посвящена девятая глава под названием «У истоков кубанского рисосеяния». Здесь повествование доходит до 1960 года, когда площади посевов риса не превышали десяти тысяч гектаров. Есть ноу-хау: десятая глава «Глазами очевидцев», где помещены десять статей с воспоминаниями современников тех событий, в том числе Шолохова. В книге нет голословных заявлений — публикуются документы, их фотографии — всего более 250—300 ссылок.

— Но на этот раз одной книги мало: информации столько, что придется готовить трехтомник. Сейчас в типографии идет работа над изданием первой части трилогии — до 1937 года. В тот год, 13 сентября, как раз и был образован Краснодарский край (в минувшем сентябре мы отметили 85-летие). А события на Кубани были страшные. Уже есть название второго тома: «Адово кольцо». В него войдут 1937 год, предвоенное время, война и конец эпохи Сталина. Все так закрутилось, что выскочить из этого адского кольца было невозможно. Старт у Краснодарского края был тяжелейший: сначала из Северо-Кавказского края выделили Азово-Черноморский, в котором были Ростовская область и Краснодарский край. В 1937 году образованы отдельные субъекты, и начались такие репрессии... Сначала зацепили Ерофицкого — секретаря крайкома ВЛКСМ. Потом секретаря Азово-Черноморского края Шаболдаева расстреляли, Евдокимов пришел — и его...

История многое раскрывает — и не всегда то, что хотелось бы видеть. В истории Кубани были сложные и тяжелые времена. И в советский период тоже.

— Вы уже больше десяти лет работаете с архивными данными — какая сложилась система? Где можно находить самую ценную фактуру, которая на вес золота?

— Если брать историю казачьей Кубани — офицеры всё фиксировали в рапортах. Это большой пласт информации — конечно, многое надо просмотреть, прочитать и даже расшифровать — и дело не только в «ятях» и «ерах». Были и оригинальные особенности письма — например, «л» писали латиницей. Но зато именно здесь данные, ранее никем не открытые и не исследованные. Заседало правительство — велся журнал, и если на рассмотрение вносилось какое-то заявление — оно переписано полностью, на трех-четырех страницах: У Кубани очень добросовестно составленная летопись. Ее надо просто взять, проработать, выбрать главное, адаптировать и выпустить в свет.

— Что самое интересное нашлось в архивах? Что-то стало неожиданным для вас?

— Неожиданным стал вывод о том, что до сих пор толком никто не знает историю Кубани. У Федора Андреевича Щербины была своя команда, собрано много полезного материала, но если детально разбираться, то и у него встречаются досадные ошибки. Многое историками, историографами просто упущено. Например, как раньше, до расселения, располагались курени: в районе рубероидного завода был Величковский, на месте Елизаветинской — Тимашевский курень. Там, где сейчас институт риса, — Роговской. Где Марьянская — стоял Поповический курень. Мышастовская и Ивановская так и остались. А ведь как получилось: в 1807 году обострилась военная обстановка, и Дюк Ришелье — губернатор Новороссии и Бессарабии — принял решение о переселении куреней дальше от границы. Кстати, служба в Российской империи не помешала этому французскому аристократу в 1812 году быть у Наполеона начальником штаба. В истории много неожиданного.

Еще очень поразил один документ: во время большой пьянки один казак продал свою жену купцу из Керчи, и тот забрал ее. Через два года казак соскучился, потребовал обратно. Но она в новом доме уже ребенка родила…

— Что больше всего цепляет в процессе изучения документов?

— То, что ты видишь правду, саму жизнь. Важно рассказывать об исторических событиях на основе документов. Мы должны знать правду и о своей земле, и о себе. У казаков были суровые, жестокие нравы. При третьем нашем атамане, Котляревском, два полка подняли такую бучу, что ему пришлось скрываться в Усть-Лабинской крепости. Потом всех зачинщиков арестовали с помощью банального, как сейчас говорят, «развода», выбрав на войсковом круге делегацию к царю. В застенках тем пришлось очень туго. Выживших отправили в ссылку. Непросто проходили выборы атаманов, за ночь могли изменить свое решение. Очень своенравные были люди.

И еще чувство восстановления справедливости, когда находишь факты, которые опровергают общепринятые сведения. Считается, что Ивановская переселилась в 1794 году на свое нынешнее местоположение, а на самом деле — в 1795 году. Старонижестеблиевская — якобы в 1794 году, а по архивным документам — в 1810-м. Жили с Ивановским куренем в версте друг от друга и в 1797 году подавали ходатайство о строительстве церкви на два куреня — есть документы, подписи. Конечно, это даты не создания куреней, а их переселения, однако 15 лет разницы — все же существенно.

— А что касается находок для книги по истории Кубани периода СССР?

— Здесь тоже все на основе уникальных документов, которые ранее не были опубликованы. Работаю в Центре документации новейшей истории края. В основе — документы с заседаний бюро райкомов партии, можно очень многое отследить. Взять территориальное деление: сначала, когда пришли большевики, был Славянский отдел. В 1922—1923 годах начали образовывать районы, и в Славянском было 300 тысяч гектаров земли! (Для сравнения: сейчас у муниципальных образований максимум 100 тысяч.) Он включал в себя половину Крымского района, половину Тимашевского, Мышастовскую. Марьянская входила в Краснодарский район — был такой, и все сельсоветы вокруг города относились к нему (агломерация — слово новое и модное, а сама схема — еще сто лет назад работала). В конце 1934 года Славянский район разделили на четыре: Ивановский (с центром в Старонижестеблиевской), Красноармейский, Славянский и Черноерковский (центр — в Петровской).

— Но многое из истории Кубани того периода вы знаете не по архивным документам. Как для вас прошел закат эпохи СССР?

— Когда Ельцин пришел к власти, жизнь начала усложняться. Мы привыкли работать практически в тепличных условиях. Вырастили зерно (хозяйство было 15 тысяч гектаров пашни), отправили — на следующий день нам за него заплатили. Продавали рис по 320 рублей за тонну (сырец), горючее покупали по 70 рублей — за тонну бензина и по 50 рублей — солярки. А тут — «зерно ваше никому не нужно». Лежит тысяча, две тысячи тонн. Бизнес начал закупать и ввозить индийский, китайский рис, произошел переизбыток. Было непонятно, как можно снова отдать колхознику землю. Промышленность оказалась в частных руках, НПЗ подняли стоимость горючего в десять раз. Мы не могли потреблять такие ресурсы. Пошел отказ от целых отраслей, началась постепенная, тихая гибель, когда ты не просто видишь — чувствуешь: страна погибает! Понимаешь, что надо сокращать людей, а к тебе приходят: пожалуйста, куда я пойду... Очень больно было смотреть на беды людей. Пришлось создавать переработку, консервный завод, мельницу, рисовый завод, швейный и ковровый цехи, свои магазины и даже свои деньги, чтобы в магазинах товары покупать методом «товар на товар». Потом эти деньги — люди назвали их «ларчиками» — попали в мировой каталог денег. Мы же еще тащили на себе жилищно-коммунальное хозяйство, школам помогали, больницы кормили, все на наших плечах. Это была медленная агония. И ты, как человек добросовестный, который привык отвечать за свои слова, на фоне всей этой перестройки становился, увы, беспомощным.

— Как все остановилось?

— Все закредитовались, а потом хозяйствами начали интересоваться люди, которые уже смогли заработать в других сферах — промышленности, торговле. Они скупили сельхозпредприятия, до минимума сократили людей, отказались от ненужных производств. Осталось крупное зерновое хозяйство, крупное животноводство. У нас количество работающих доходило до четырех тысяч — а сейчас на этих же площадях работают максимум 200 человек. Купили новую высокопроизводительную технику. Пример — рисосовхоз «Красноармейский». Начинали в 1932 году с того, что серпами жали рис. Потом появились комбайны — вышли в поле 200 единиц. Сейчас рис убирают 15 комбайнов — производительность увеличилась в десятки раз! В 1976 году в составе делегации с академиком Сахаровым ездил в Америку, общался с фермерами. Там изначально все было направлено на увеличение производительности — три процента сельхознаселения кормят всю страну. У нас 40 процентов населения кормили страну — нельзя было все резко ломать.

— Кубань сейчас бьет все рекорды по миграционным потокам. Когда переселялись казаки — здесь было просто гиблое место по всем статьям. Болота, камыши, влажность, ветра, грязь. Горцы. Потом жернова СССР. Снова жернова — перестройки. Что может быть дальше?

— Сюда так и будут приезжать из других регионов. Главное — чтобы в будущем сельхозземли сохранялись, не застраивались, города не поглощали пашни и росли вверх, а не вширь.

— Мы привыкли на будущее просчитывать хотя бы генеральную линию жизни. Вот дети вырастут, вот на пенсию выйду... Когда эта вся линия, годами выстроенная, ломается — а у многих в настоящее время тоже все меняется очень резко (пандемия, спецоперация) — что помогает пройти через все?

— Надо заняться новым делом, которое бы тебя увлекло. Дело моей жизни — 17 лет отработал председателем колхоза — рухнуло. Просто отпустил все, на время даже забыл, где и кем раньше работал, и начал решать обычные бытовые вопросы: занялся бизнесом, чтобы прокормить семью. Работал с лопатой в руках. Первое время приходили, пальцем показывали: смотри, Ларкин работает. Надо найти в себе мужество раз и навсегда перестроиться с прошлого на будущее. Но что интересно: года три уже не был председателем, поехал в мелиоративный отряд, заезжаю — сидят ребята, пьют у шелковицы. Посмотрели — «Пред едет!» — и разбежались все кто куда. Настолько было приятно — помнят, курилки (смеется).

— Если брать три основные платформы: комсомол-коммунизм — с искренней верой; тяжело родившийся новый строй в России; основа основ — казачья история... С чем ваше сердце сейчас больше связано?

— С жизнью. Этапы могут быть разными, но всегда надо жить дальше.

— Вы и сейчас встаете в пять утра и никогда не откладываете на завтра то, что можно сделать сегодня?

— Да, это мой девиз. Стараюсь работать так: наметил план — сделал. И плюс еще немного наперед, на завтрашний день. До упора и еще немного сверху.

— Новый год для вас — это каждый раз как новая страница жизни и новые желания? Или счастье, что все прежнее остается?

— Я никогда не загадываю желаний — у меня всегда есть цели. Просто их из года в год переношу. Не люблю новогодние праздники — привык всю жизнь работать. Да, 31 декабря и 1 января — выходные дни, а дальше на работу. Приезжаю, но никого нет... Меня угнетает отдых. Новогодние каникулы — тяжелое время, которое надо перетерпеть и потом снова нормально жить дальше.

— Откуда берете силы?

— Всегда появляются новые идеи, которые зажигают.

— Ваши пожелания жителям Кубани и читателям «ВК»?

— Здоровья, благополучия. Чтобы в каждый дом пришел достаток, надо добросовестно заниматься своим делом, тогда и будем хорошо жить. Если твое дело заканчивается — бери следующее и занимайся им, никогда нельзя останавливаться. Иначе сгорбишься, потухнешь и потеряешь вкус к жизни.

— Самое важное в жизни человека в любые времена — это...

— Вера в будущее. Желание идти вперед, к своей намеченной цели. И иметь эту цель.

— Самое дорогое — это...

— Семья.

— Самый лучший подарок?

— Уже давно подарков не жду — сам их дарю. Жене и невестке — обязательно цветы. Сыну — что-нибудь материальное, а внучкам — то, что они хотят, чему будут рады.

— Прошлое влияет на настоящее?

— Конечно, влияет. Потому что в стране, в которой я родился, были совершенно другие ценности, другое воспитание. Моими учителями были прежде всего родители. Мать, пережившая с родителями раскулачивание и румынскую оккупацию. Отец, участник Великой Отечественной войны. Бабушка, которая с младенчества окружала лаской и заботой. На протяжении учебы в школе, техникуме, институте рядом были фронтовики. Как и в начале моей карьеры. Патриоты страны, знавшие жизнь не по учебникам. Поэтому они заложили и во мне этот стержень.

— Столетие СССР для вас — это...

— Это, прежде всего, теплые воспоминания, состояние постоянного возврата к самым лучшим годам моей жизни. И возможность анализа: что делал не так и как это можно поправить сейчас?

— Этот Новый год — особенный?

— Как и раньше, мы должны жить и работать, ничего нового. Не совершать больше глупостей, которые сделали в Беловежской Пуще. Вот и все.
Раздел : Страницы истории, Дата публикации : 2023-01-01 , Автор статьи : Наталья КУЛАКОВА