БОЛЬ! Фамильный дом в хуторе Львовском Крымского района, где прожила большую часть своей 80-летней жизни Серафима Олейник, мягко говоря, трещит и рушится. А говоря по правде, давно признанный аварийным дом больше походит на руины. Серафима Васильевна каждый день рискует остаться под обвалившимся потолком, но продолжает безнадежно ждать помощи от местных властей. А те, увы, не слышат просьб ветерана труда и бывшего малолетнего узника фашистской неволи.

Из неблизкого Новороссийска Наталья Ермошина, внучка Серафимы Васильевны, каждую неделю ездит навестить бабушку. Муж Николай садится за руль, пристегивает в детском кресле годовалую дочурку Машеньку, затем они закупают продукты и едут к бабушке в хутор. В очередную поездку взяли с собой и собкора краевой газеты, потому что многочисленные обращения в самые разные инстанции не дают результатов.

Наталья показывает свое обращение в администрацию Президента РФ в апреле прошлого года: «…Серафима Васильевна живет одна, очень плохо ходит, а дом рушится, зимой очень холодно. Она очень просит помощи…». Затем показывает ответ, пришедший вскоре из администрации Краснодарского края, в котором говорится, что ее обращение направлено в краевое министерство труда и социального развития. «О результатах рассмотрения Вас проинформируют», — сообщается в документе. Однако спустя почти год — никаких результатов и никакой информации.

— Когда умерли наши родители, мне было три года, а брату полтора, и бабушка с дедушкой нас одни вырастили, поставили на ноги, — рассказывает в долгом пути Наталья. — Как сиротам, нам положено жилье. Брат, у которого уже трое детей, получил квартиру. А мне до сих пор ничего не дали. Я так и прописана в доме у бабушки, хотя живу с мужем в Новороссийске. Пока не родилась дочка, снимали жилье, а сейчас временно перебрались в крохотную комнатенку к его родителям. Брат предлагал бабушке переехать жить к ней, я приглашала ее поехать жить с нами, социальные службы советовали ей перебраться в дом престарелых. Но бабушка наотрез от всего отказывается.

Единственное, на что согласна Серафима Васильевна (по словам Натальи), — жилье по социальному найму в Крымске. То есть какая-нибудь комнатушка с элементарными удобствами, которая никому не переходит по наследству. Когда-то местные соцработники, время от времени наведывающиеся в полуразрушенный дом, сами предложили бабушке такой вариант.

— Или, если мне наконец дадут жилье в том же Крымске, я бы туда бабулю перевезла, на это она тоже согласна, — утверждает Наталья. — Но почему-то никто не идет нам навстречу.

Вдали возвышается легендарная Сопка Героев. А вот и село Киевское, центр сельского поселения. Вскоре за поворотом показывается и крохотный хутор Львовский. По правую руку — руины некогда крепкого сельхозпредприятия. По левую — в основном саманные жилые постройки хуторян, среди которых чернеют глазницы окон пустующих домов. Люди здесь явно не богачи…

Подруливаем к довольно большому, но потрескавшемуся дому на отшибе, метрах в трехстах от окраины хутора. Чуть не вырвалось: «Наверное, тоже заброшенный дом».

— Здесь и живет моя бабушка, — опередила мою реплику Наталья.

Теперь понятны стали слова Наташи о том, что дом ремонту не подлежит. Стены и крыша держатся на подпорках, установленных буквально повсюду. Местами саман, выглядывающий из-под отпавшей штукатурки, отсырел настолько, что зияет провалами. Вся кровля в заплатах на скорую руку, потому что забраться на крышу, чтобы починить ее капитально, — смерти подобно.

Серафима Васильевна, согбенная старушка с клюкой, выходит встречать гостей на крылечко. Целуется с внучкой и правнучкой. Николай сразу направляется колоть дрова, ведь у бабушки и отопление печное, и готовит она себе на дровах.

Обходим с Натальей дом. В одном месте стена уже вылезла из-под козырька, став выпуклым архитектурным излишеством, как опухоль, требующая хирургического вмешательства. Но и после беглого осмотра понятно, что ремонтировать тут нечего: тронь этот дом — он и рухнет в одночасье. Вдали стоит туалет. Отмеряю от него к «парадному» входу около трех десятков шагов. В холодное время года не набегаешься, а для едва передвигающейся пожилой женщины и в теплые дни дойти сюда проблематично. Во дворе колодец. Значит, и воду надо в хату носить…

Заходим внутрь. Там картина не лучше. В единственной пригодной для жилья комнате углы отсырели и нависают куском штукатурки, щели и трещины в оконных проемах между рам законопачены всякой всячиной. Весь в трещинах потолок выгнулся к центру комнаты. Потрескивает жарко натопленная печь — единственное спасение от холода. Работает телевизор — связь с внешним миром. На столе разложены газеты, среди которых замечаю кроссворд, который Серафима Васильевна, наверное, только что разгадывала.

За чашкой чая хозяйка рассказывает о своей непростой жизни.

Испытания выпали на ее долю с младенчества. Она, как и ее внучка, рано осталась без матери, которую и не помнит. Отец женился второй раз, но и мачеха не запомнилась ей добром. А тут грянула война, отец и старший брат ушли на фронт. Когда на землю Кубани пришли оккупанты, ее с семьей угнали в неволю. Вернулись домой лишь в победном 45-м.

— У нас в районе жуткие бои были, усэ поразрушено, дома нашего немае. Батько, вернувшись с фронта, сначала соорудил балаган, чтоб хоть переночевать. Вот як заборы плетуть из веток, стены мы плели и вальковали глыной. Така была наша первая послевоенная хата.

В 1957 году вышла замуж. Жили сначала в крохотной саманной хате в хуторе Никитинском. Муж Леонид Андреевич — инвалид, ему еще подростком во время войны оторвало взрывом левую руку. Восемь детей родила Серафима. Первенец, к сожалению, умер в младенчестве. Ведь в послевоенные годы и голод, и холод, и болезни были обычным делом.

Да, они всегда жили непросто, трудились в местном колхозе. Муж — в конторе, жена — разнорабочей в полях да на фермах. В 1964 году купили недавно построенный дом, в котором она и поныне живет. Вспоминает, как в колхозной кассе взаимопомощи взяла пять тысяч рублей (теми деньгами) на покупку жилья, а затем долгие годы подрабатывала конюхом.

— Пятнадцать лет сутками робыла, шоб мэни отработать цих пять тысяч!

В середине 80-х годов семье Олейник колхозное начальство пообещало улучшить жилищные условия. Даже строившийся в Киевском дом показали, но переехать в него было не суждено. Грянула перестройка, открылись кооперативы, появились первые богачи, которые и выкупили ту новостройку. А семья колхозников осталась в старой хате.

С годами повырастали дети, разъехались, создав свои семьи. Сегодня в живых из них осталось лишь двое сыновей, один из которых живет на Украине. Десять лет назад не стало супруга. И старенький дом приходит в полный упадок.

Пока мы беседовали, Николай наколол дров. Помогаю ему перенести их в хату. Под ногами путаются четыре собачонки и столько же котов — бабушкина живность. Надо же ей хоть с кем-то коротать одиночество!.. Раздается автомобильный сигнал, это к дому подъехала передвижная лавка с продуктами. Надо же! Значит, не совсем забыты местными властями такие одинокие бабушки! Наталья выходит закупить свежего хлеба, молока, сметаны, масла. Из соседнего хутора Никитинского, что виднеется за речкой, подошел за продуктами мужичок.

Чтобы полностью выяснить ситуацию вокруг аварийного дома пенсионерки, пытаюсь дозвониться на мобильный заместителю главы Крымского района по социальным вопросам Татьяне Надолинской и договориться о встрече. Почти не надеюсь на успех этого предприятия, поскольку уже был случай, когда даже по предварительной договоренности Татьяна Алексеевна не сочла возможным (или нужным?) встретиться с корреспондентом краевой народной газеты. Вот и на этот раз терплю неудачу: замглавы просто не взяла трубку.

Но произошло почти чудо. Вдруг к дому подъехала легковушка, из которой к хате Серафимы Васильевны направилась целая делегация из трех женщин. Оказалось — из центра социального обслуживания Киевского сельского поселения. Сами того не подозревая, Вера Чоп, Яна Гулак и Галина Черенова выручили свое «высокое» городское начальство. Показывают акт, составленный еще в прошлом году их комиссией, согласно которому Серафима Васильевна отказалась от услуг социального обслуживания на дому.

— Это не первый такой акт, — пояснила Вера Ивановна. — Давно знаем о том, что бабушка проживает в аварийном доме, но решение вопроса с переселением Серафимы Васильевны зависит не от нас, а от администрации Крымского района.

* * *

Так что нельзя сказать, будто в Крымском районе ничего не делается для социальной помощи и поддержки населения. Механизм действительно отлажен. Но все же дает сбои, когда возникают сложные проблемы. Такие, как у Серафимы Васильевны и ее внучки Натальи. И пенять только на отсутствие финансовых возможностей здесь вряд ли стоит. Есть законы, которые надо выполнять. Есть и простая человеческая чуткость, которой, пожалуй, не хватает социальной сфере.

Мы едем обратно в Новороссийск. Несколько раз в дороге Наталья отвечает на телефонные звонки бабушки. Волнуется Серафима Васильевна за внучку и правнучку — как доберутся домой.

Собкор «Вольной Кубани».

Новороссийск — Крымск.
Раздел : Общество, Дата публикации : 2017-04-04 , Автор статьи : Евгений РОЖАНСКИЙ