К 100-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ. Большое видится на расстоянии... Эти слова невольно всплывают в памяти при воспоминании о покойном старшем друге и соратнике по перу, редакторе «Советской Кубани» Дементии Яковлевиче Красюке.

Время, прошедшее после его кончины в феврале 1975 года, как бы еще ярче высветило образ высокоэрудированного, убежденного патриота, еще тверже спрессовало в сознании все то доброе, вечное, что привнес он своим творчеством в развитие кубанской журналистики.

Секреты его редакторства даже в Москве воспринимались как новое явление в периферийной прессе. Не случайно «Советская Кубань» занимала лидирующие места в творческом соревновании и конкурсах среди краевых и областных газет, завоевывала дипломы и премии Союза журналистов СССР, журнала «Журналист», ВДНХ СССР, Главного политуправления армии и флота. Ежедневный тираж газеты достиг 300 тысяч экземпляров.

Заметный след в газете оставили сподвижники и последователи Д. Я. Красюка: Дмитрий Попович — преемник Красюка на редакторском посту, заместители редактора Илларион Максимов, Иван Кикило, Сергей Маркосьянц, Иван Степанов, Юрий Ерощев, Владимир Балабанов, Дмитрий Гайдаренко, ответственный секретарь редакции Евгений Берлизов, журналисты Василий Любин, Павел Рожков, Владилен Ларкин, Людмила Ветрова, Владислав Филимонов, Александр Поршнев, Анатолий Бойко, Георгий Панютин, Владимир Мокротоваров, Николай Аксюк, Анатолий Зима, Михаил Юренко, Виктор Кинев, Алексей Зеньков, Юрий Стрыгин, Владимир Адамов, Павел Приходько, Римма Волобуева, Степан Погорелый, Александр Литвинов, собкоры Христофор Баладжиян, Анатолий Красников, Иван Баранов, Анатолий Бондарь, Илья Карабанов, Владимир Кузьменко, Иван Мачнев, Иван Шумов, Никита Ярцев...

В своей работе они прочно опирались на помощь партийных, советских, профсоюзных, комсомольских и хозяйственных органов, рабселькоровского актива, деятелей науки, культуры, литературы и искусства. Многие из здравствующих ныне ветеранов, прошедших школу Красюка, и по сей день сотрудничают с «Вольной Кубанью», всячески поднимая авторитет родной газеты.

Для многих из нас школой стали сама жизнь Дементия Яковлевича, его трудолюбие, стремление к самосовершенствованию. Подумать только: 45 лет из прожитых 62 им отданы любимому делу. Сын крестьянина-бедняка из украинской сельской глуши в 17 лет вступает на путь профессионального журналиста. Параллельно с учебой в различных учебных заведениях работает в молодежной газете. Вступает в ряды ленинской партии. С первых дней Великой Отечественной добровольно уходит на фронт, участвует в ожесточенных боях с противником. Будучи комиссаром танковой роты, одновременно выполняет обязанности инструктора дивизионной газеты «Атака». В одном из боев получает тяжелую контузию. Затем долгое лечение в госпиталях. Демобилизация по настоянию врачей.

Однако молодость и целеустремленность берут свое. Даровитый журналист становится редактором областных газет: сначала «Радянськой Донеччины», а после — «Социалистического Донбасса». С 1950 года возглавляет республиканскую газету «Правда Украины». В последние 22 года редактирует «Советскую Кубань».

В чем же сила школы Красюка? Это прежде всего его профессиональная и политическая зрелость, правдивость, честность, порядочность, умение идти в ногу с жизнью, с народом, обладать бойцовскими качествами, мужеством в борьбе с недостатками. Умудренный годами, будучи членом бюро крайкома партии, депутатом краевого Совета народных депутатов, председателем краевой журналистской организации, Красюк никогда не пасовал, сталкиваясь с беспринципными, далекими от народа партийными и государственными чинушами. Сам боролся с ними и сотрудников учил не плясать под чужую дудку, дорожить честью и совестью.

Бывало так. Газета набрана, сверстана, вычитана. Можно подписывать к печати. И вдруг редактор, невзирая на ропот полиграфистов, корректоров, ломает график. Вскоре выясняется: собкор прислал в редакцию остросюжетный материал и на нем уже стоит резолюция редактора «Срочно, в номер!». И газета вскоре выходит в свет с заверстанным новым материалом.

Подобные истории имели своеобразное продолжение. Как-то газета вышла с моим фельетоном. Еще вчера несколько высокопоставленных ходатаев одолевали меня просьбами отказаться от намерения печатать материал — речь в нем шла о грубых нарушениях законодательства в одном из отделов райисполкома. Обнаружив фельетон в утренней газете, ходатаи отстали, ибо надо быть подальше от греха — ведь могут обвинить в попытке зажима критики. Однако мне позвонил инструктор крайкома партии.

— Как же это вы без совета с нами напечатали фельетон! — не без сарказма спросил он. — Вас ждет для объяснений наш заведующий отделом.

Встретившийся мне в дверях редакции Красюк спросил:

— Далеко?

— В крайком. Объясняться велено. Фельетон нашли очернительским.

— Никаких объяснений! Иди к себе и спокойно работай. Позвонят снова, скажи, что получил от меня важное поручение. Пусть за объяснениями обращаются ко мне...

Конечно же, тут было явное противостояние амбициозному нажиму со стороны отдельных партаппаратчиков. Им решительно дали понять, что законность и вседозволенность несовместимы.

В поле зрения Красюка всегда были действенность публикуемых материалов, расширение рабселькоровского актива, работа с письмами трудящихся. Со страниц газеты не сходили рубрики: «Меры приняты!», «После критики», «По материалам «Советской Кубани», «Хотя письмо не опубликовано», «Командировка по просьбе читателей».

Часто люди, объехав со своими жалобами и ходатайствами все мыслимые и немыслимые инстанции в своем городе, районе и крае, шли в редакцию. Уж здесь-то, они знали, их выслушают, вселят надежду, помогут, предадут их думы и чаяния широкой огласке. «Вольная Кубань» была и остается родным домом для многих людей труда, защитницей их социально-экономических и политических интересов.

А посмотрите, что творится сегодня в так называемых демократических средствах массовой информации — никакого реагирования на людские жалобы и беды. Конъюнктурные борзописцы не хотят замечать, что разрушено производство, народ обнищал до предела, богатство страны разворовывается и вывозится за рубеж. Их не трогают ни возрастание количества безработных, ни огромная армия беженцев, ни коррумпированное чиновничество, ни захлестнувшая преступность.

Тысячу раз был прав Красюк, требуя от нас непримиримого отношения к тем, кто способен продаться за тридцать сребреников. «Особый спрос должен быть с руководителей», — говорил он.

Могут спросить: почему в материале о редакторе Красюке, которого уже давно нет в живых, я обращаюсь к современности? Ответ прост: жива газета, которой он отдал свои лучшие годы; жива школа Красюка, которой так дорожат сегодня вольнокубанцы.

В одном из моих старых блокнотов сохранились короткие наброски из выступлений Дементия Яковлевича перед коллективом, его мысли о нашей беспокойной, сложной и ответственной профессии. «Помните, — говорил он, — газету берут в руки не только с целью узнать новости, но и для того, чтобы разобраться в сложном многообразии жизненных явлений, сверить с ними свои мысли, посоветоваться в общественных и личных делах». Как редактор он был достаточно принципиальным, взыскательным и строгим. Если не был согласен с кем-либо из сотрудников, то говорил об этом прямо и нелицеприятно, а главное — убедительно и уважительно, без тени превосходства. Товарищеский тон ни у кого не оставлял обид, помогал находить правильную точку зрения. Мы, тогда еще совсем молодые, диву давались. Д. Я. Красюк — журналист экстра-класса, стоявший на голову выше других по должности и квалификации, написав и вычитав свою передовую статью, не спешил с отправкой ее в набор. Он непременно передавал свой материал из одного отдела в другой, где тщетно искали огрехи и стар и млад.

Очень взыскательно относился Красюк к печатному слову, к художественному оформлению газеты, полиграфическому исполнению редакционных задумок. Печатный станок он образно называл артиллерией мысли. А еще поучал: из газетных строк должен строиться мост — от объективных, взвешенных фактов к активному участию в общественных делах.

Строгость и требовательность Красюка отрадно сочетались с дружелюбием, простотой общения с людьми. У него была замечательная семья. Жена — Людмила Георгиевна. Скромная, обаятельная женщина. Жила заботами мужа, создавала ему все условия для плодотворной работы и отдыха. Супруги вырастили дочь и сына — Светлану и Юрия, дали им хорошее образование. Дети Красюков, а теперь уже и внуки свято чтят память Дементия Яковлевича и Людмилы Георгиевны.

Простота и коммуникабельность нашего редактора нередко проявлялись в веселых розыгрышах сотрудников. До сих пор в редакции живут десятки легенд и невыдуманных историй, передающихся из уст в уста.

Взять хотя бы конфуз, случившийся с замечательным собкором по Новороссийску Никитой Ярцевым. Однажды ранним зимним утром он рейсовым автобусом примчался в Краснодар со срочным материалом. Собирался вернуться домой к вечеру. Там ждали его неотложные дела. Но неожиданно повалил небывалый снегопад, и дороги занесло снегом.

— Что же мне делать! — сокрушался Никита, советуясь со мной. — Как тут быть!

— Выход есть, — говорю ему. — Иди к редактору и проси вертолет.

— Что за вертолет? — удивился Никита.

— Наш, редакционный. Недавно купили. Стоит в аэропорту.

У Ярцева от счастья глаза полезли на лоб.

— Не может быть!

— А вот спроси у него, — посоветовал я, повернув голову в сторону вошедшего в кабинет Владислава Филимонова.

А того в таких случаях хлебом не корми. Без тени смущения он подтвердил покупку бескрылого летательного аппарата и добавил:

— Им распоряжается только Красюк. Иди и проси.

Ярцев прямиком направляется в кабинет редактора.

— Дементий Яковлевич! У редакции есть вертолет. Думаю, за многолетний труд в редакции я вправе просить его, чтобы добраться до дома.

— Ты не в своем уме, Никита. Какой вертолет!

— Ну ведь купили же.

— Кто тебе лапшу навешал!

— Не пытайтесь меня обмануть, Дементий Яковлевич.

— Не верь, Никита, тебя разыграли.

— Ах вот как вы цените мой труд! — с обидой воскликнул Ярцев и был таков.

Только две недели спустя, появившись в Краснодаре, он убедился, что никакого вертолета нет, и вместе с нами и редактором от души смеялся над собой.

А вот еще одна история, которую часто со смехом напоминал нам Красюк.

Как к большому празднику готовилась редакция к 5 мая 1967 года. «Советской Кубани» исполнилось 50 лет. В канун юбилея крайком партии и крайисполком вышли в правительство с ходатайством о награждении газеты орденом. Из Москвы потребовали самый первый номер газеты, чтобы убедиться в ее ленинской ориентации. Она называлась «Прикубанская правда».

Поиски в Краснодаре оказались напрасными. В результате минувшей войны немалая доля фонда была утрачена. Часть материалов оказалась в Ростове-на-Дону, часть — в Тбилиси. Там-то и начались поиски нашей газеты.

В Тбилиси вызвался поехать заместитель ответственного секретаря редакции Георгий Константинович Панютин. Но там ему не повезло. Кубанские материалы были сосредоточены в партийном архиве при ЦК Компартии Грузии. Вход на территорию — по партбилетам и удостоверениям личности. Панютин был беспартийным. Как назло, по рассеянности забыл в Краснодаре редакционное удостоверение. Что делать?

Офицер милиции, дежуривший у входа в ЦК, узнав от Панютина о цели приезда, поинтересовался:

— Слушай, кацо! Партбилет или удостоверение есть?

— Нет, дома забыл.

— А паспорт есть?

— Есть, вот он, пожалуйста.

Бдительный офицер внимательно всмотрелся в паспортную фотографию и спросил:

— Слушай, это ты?

— Да.

— Тогда иди. Документ получишь на обратном пути.

В архиве Панютину ничем помочь не смогли. На обратном пути, приблизившись к проходной, он попросил вернуть документ.

— Газету не нашел? — поинтересовался уже знакомый офицер.

— Нет.

Достав паспорт, охранник стал внимательно разглядывать фотографию.

— Слушай, кацо, это ты?

— Я.

— Тогда возьми.

Панютин взял паспорт.

Выбрался на улицу. Решил проверить, не выдали ли ему по ошибке чужой документ. Развернул обложку и ахнул: на фотографии красовалась его жена с такой же, как у мужа, короткой стрижкой...

Первый номер «Прикубанской правды» удалось разыскать мне. Я обнаружил его в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС в Москве. Фотонегативы всех четырех полос были доставлены в Краснодар. Здесь общими усилиями была воспроизведена точная копия первого номера с портретом К. Маркса на первой странице.

В день своего пятидесятилетия — 5 мая 1967 г. — «Советская Кубань» была удостоена высокой награды Родины — ордена Трудового Красного Знамени.

С утра и до вечера светятся окна редакции «Вольной Кубани» — преемницы газеты, которую взлелеяли уже несколько поколений таких же самоотверженно преданных ей людей, каким был Д. Я. Красюк. По утрам газета на правах доброго друга входит в каждый дом. Так будет всегда.

Роберт ЗАКИЕВ. Бывший заместитель редактора газеты «Советская Кубань».

(Из книги «Вольная Кубань»).

Я хочу поведать вам, друзья-вольнокубанцы, о человеке, которого очень люблю и которым горжусь и восхищаюсь, которого с каждым днем понимаю все лучше и лучше, хотя он ушел от нас почти 40 лет назад. Я говорю о своем отце. В нашей семье слово «отец» не произносили, мы говорили — «папа», а еще чаще какие-нибудь веселые прозвища, которых он придумывал для всех великое множество.

Дементий Красюк родился в крестьянской семье в селе Шевченково Черкасской области — на родине великого «кобзаря» Тараса Шевченко. В справке, подписанной «головой сельрады», кратко значится: «Хозяйство бедняцкое, едоков 8 душ, хата, конь, корова и сарай».

Еще в юности, в школе, а затем в Корсуньском педагогическом техникуме, отец пишет свои первые стихи и заметки, которые посылает в детские газеты и журналы. Свою трудовую деятельность он начал в 16 лет, в городе Сталино, куда переехал после окончания техникума. Папа в совершенстве знал украинский язык, песни и стихи писал как на русском, так и на украинском языках (к сожалению, сохранилось очень мало). Почти все документы и книги, которые он собирал, пропали в период фашистской оккупации.

Моя мама, Людмила Завадская, познакомилась с папой в отделе радиовещания детских передач, где они вместе работали. Однажды я спросил у папы — какая у них с мамой была свадьба? Он рассмеялся и сказал, что у них уже было двое детей, когда они после работы, проходя мимо ЗАГСа, зарегистрировались.

В 1937 в семье родилась дочь Светлана, а в 1939 — сын Анатолий.

В 1937—1939 годах отец служит в рядах Красной Армии. 8-й танковый батальон, 8-я танковая бригада, механик-водитель.

Отслужив в армии, папа до начала войны работал собственным корреспондентом газеты «Пионерская правда» по Донбассу. В это же время собкором газеты «Комсомольская правда» по Донбассу был Аркадий Голиков (Гайдар), с которым папа был дружен и очень хорошо отзывался о нем.

Отец рассказывал о войне очень редко. Скрыв от военной комиссии свою болезнь, туберкулез, ушел воевать. С июля 1941 командир танка, а затем командир танковой роты. Юго-Западный, Западный, Волховский фронты, тяжелые бои в отступлении… После контузии направлен в резерв Главного политического управления Красной Армии. С марта 1942-го инструктор газеты «Атака» 376-й стрелковой дивизии. Ленинградский фронт, вновь тяжелые бои в обороне. Но болезнь прогрессирует! Госпиталь в Горьком, и далее — отстранение от строевой. После госпиталя отец бросил курить, хотя раньше курил очень много…

Когда немцы уже подходили к Сталино, мама с двумя детьми и сестрой-подростком уехала в эвакуацию с эшелоном завода имени 15-летия РКСМ, где работала ответственным секретарем многотиражной газеты. Больше месяца, в товарном вагоне, добирались до Лебяжского района Курганской области. Были под бомбежками, голодали. В пути умер от скарлатины мой брат Толик.

…Как только Донбасс был освобожден, родители вернулись в Сталино. До 1949 года отец работал в газетах «Радянська Донеччина», был первым редактором газеты «Социалистический Донбасс», стал депутатом Верховного Совета УССР, окончил двухгодичную ВПШ при ЦК КПСС. Именно в том году семья переехала в Киев, где отец был назначен редактором республиканской газеты «Правда Украины».

В начале пятьдесят третьего года обострилось противостояние Н.С. Хрущева и его преемника на Украине — первого секретаря ЦК Л.Г. Мельникова, по заданию которого газета рассказывала о недостатках в работе некоторых министерств и ведомств. Там нашли себе место чиновники, которые уклонились от фронта (спасла броня), а многие из них (за годы войны) сколотили на бедах простых людей (лекарства, продукты) солидное состояние — почему-то эта тема в печати до настоящего времени не освещалась.

В июне Никита Сергеевич убрал Мельникова с поста первого секретаря компартии Украины и отправил на «дипломатическую работу». А отцу вручили телеграмму: прибыть в Москву в ЦК КПСС! (Эта телеграмма за подписью второго секретаря ЦК КПБУ — Назаренко хранится в нашей семье.)

Красюк в Москву не поехал. Он просто… исчез. И мы три месяца ничего на знали о его судьбе. В сентябре, когда мы с сестрой уже пошли в школу, вдруг позвонил отец и сказал, чтобы семья выезжала в Краснодар.

В 1956-м, во время приезда на Кубань, Н.С.Хрущев был очень удивлен и недоволен, когда увидел отца.

— Ну что, ты все воюешь? — спросил первый, набычившись.

— Воюю, — просто ответил Красюк.

— Ну воюй, воюй… — молвил раздумчиво Никита Сергеевич.

Двадцать два года отец редактировал краевую газету «Советская Кубань». Каким он был на работе — рассказали его друзья и коллеги по газете (в настоящее время «Вольная Кубань»).

А каким он был дома, в семье? Отношения родителей всегда были для меня с сестрой примером. Мы никогда не слышали, чтобы родители разговаривали на повышенных тонах, ни разу в жизни не слышали от них нецензурщины…

Хотя вся жизнь в семье была связана с работой отца, дома правила мама. Все хозяйство лежало на ней, но мы, в том числе, конечно, и папа, всегда ей помогали — у каждого был свой цветастый фартук, который пошила мама. Деньгами в семье распоряжалась мама. Мне запомнился один эпизод. Папа принес домой зарплату и говорит: «Люся, я также получил гонорар, заплатил партийные и профсоюзные взносы, взял 10 рублей себе, а остальные, конечно же, тебе».

Нас с сестрой отец в свои дела никогда не посвящал. Воспитаны мы были так, чтобы не подвести отца, не наговорить лишнего, вели себя скромно и достойно. Но мама была в курсе всех его дел! Если он приезжал с какого-нибудь собрания, пленума или бюро крайкома, они с мамой уходили в комнату и могли довольно долго что-то обсуждать.

Иногда, возвращаясь поздно домой (в день после заседания бюро крайкома), отец бурчал: «Им хорошо, отсидели и после шести домой, а мне еще газету вычитывать…». Зачастую, когда неважно себя чувствовал или болел, полосы вечером привозили к нам домой. Он читал их, лежа в постели, а затем шутливо подписывал карандашом: «Кремль».

Сам родом из крестьянской семьи, папа с большим уважением относился к людям, работающим в сельском хозяйстве. На столе у него лежал список с датами рождения секретарей райкомов партии, он никогда не забывал их поздравить. С некоторыми крепко дружил. Наиболее близкие отношения были у отца с И.А. Зубенко, А.А. Пахомовым, П.С. Федосеевым, А.С. Эктовым.

Редактор много ездил по колхозам и совхозам, бывал на полевых станах, на фермах. Среди руководителей колхозов и совхозов у него также были друзья. Это И.В. Марковский, В.Г. Полянский, С.Н. Мудрик, И.И. Гармаш, А.К. Малышко и другие... Свои награды он никогда не носил, но на 9 Мая надевал значок участника ВОВ.

Мне всегда было интересно наблюдать, как отец общался в неформальной обстановке с людьми самого разного положения и возраста. Как-то на пароме в Усть-Лабинской он подошел к колоритному бородатому цыгану с цыганчонком и о чем-то очень долго оживленно беседовал. Я спросил, естественно, откуда он знает этого цыгана? Папа ответил, что видит его впервые...

После кончины осталось много писем редактора «Советской Кубани» в ЦК КПСС. После каждого пленума, конференции или съезда партии он посылал в ЦК свои предложения по внедрению принятых партией решений в жизнь. Считал это своим долгом! Читая переписку папы с Анатолием Софроновым, редактором журнала «Огонек», писателями Аркадием Первенцевым и Вадимом Кожевниковым, я только сейчас понял, как эти люди, настоящие коммунисты, отстаивали свои убеждения. Думаю, если бы отец выбирал себе девиз, он бы остановился на категоричной формуле: «Правда и Справедливость!».

Дементий Красюк был большим жизнелюбом. Он буквально притягивал интересных людей — в редакцию часто приезжали артисты, космонавты, поэты, писатели… В нашей семье хранятся книги практически всех кубанских писателей и поэтов с дарственными надписями и благодарностью за поддержку…И только один из них, Леонид П., в наши «демократичные» времена «лягнул» отца за приверженность коммунизму. Ну да Бог с ним — люди должны на чем-то зарабатывать.

Редактор главной кубанской газеты был страстным болельщиком. Когда брал меня с собой на футбол, я с восторгом наблюдал за отцом. Вот он, поднявшись на самый верхний проход трибуны, мечется вправо и влево, на два-три шага, смешно дергает ногой, как бы помогая футболисту ударить по мячу… Когда я играл в баскетбол, он частенько приходил посмотреть на школьные соревнования — благо спортзал «Динамо» был на улице Мира, рядом с редакцией. Зал был маленький, мест для зрителей не хватало, и папа стоял в единственном проходе, вытягивая голову… Когда от стадиона «Динамо» отрезали большой кусок земли для строительства управления МВД, отец был возмущен. У стадиона отобрали запасное футбольное поле, площадки, где тренировались метатели, городошники, теннисисты… Красюк даже выступил со статьей в газете «Советский спорт»! Но увы, всемогущее ведомство победило.

Отец очень любил рыбалку и охоту. Нравилось работать в саду и огороде (увы, по распоряжению Никиты Хрущева руководящим работникам было запрещено иметь садовый участок). Очень любил липу. Посещая колхоз или совхоз, он говорил: сажайте липы. И в совхозе «Красное» по его совету была посажена целая аллея лип.

…Похоронили Дементия Яковлевича Красюка под высокой и раскидистой липой…

Юрий КРАСЮК.
Раздел : Страницы истории, Дата публикации : 2013-08-06 , Автор статьи :